В апреле Сергей Токмаков, отбыв срок на краснотурьинской «тройке» – зоне строгого режима, в очередной раз освободился из мест лишения свободы и вернулся домой, в Серов.
Мужчина рассказывает, что по разным статья Уголовного кодекса «сидит он, по сути, с 1994 года».
– Освобождаюсь, а потом обратно сажусь. Сейчас просто подумал, что нужно вернуться к нормальной жизни. Но наше государство заставляет или снова идти воровать или кого-то убивать. А что делать-то еще? Прописку не делают, жилья не дают, – Сергей Григорьевич говорит, что в любой помощи ему власть фактически отказала. – С 23 апреля я бегаю, как не знаю кто… Замглавы администрации по социальным вопросам Михаил Кынкурогов мне обещал оказать от администрации финансовую помощь – от 3 до 5 тысяч рублей раз в год. Я написал заявление. Через месяц мне позвонили, сказали, что необходимо принести номер лицевого счета. В Сбербанке сделал себе карточку. Принес номер личного счета в 5-й кабинет. Говорят, ждите перевода в течение трех недель. Месяц проходит, на адрес моего знакомого, который оставил для контакта, приходит письмо: все, извините, ничем помочь не можем. Как освободился – бегал на Парковую, 11, в комплексный центр помощи. У меня ни прописки, ни жилья, на что-то существовать надо…
В Серове действует муниципальная межведомственная комиссия по вопросам социальной адаптации и ресоциализации лиц, отбывших уголовное наказание в виде лишения свободы, и лиц без определенного места жительства и занятий. Решения комиссии носят рекомендательный характер. Входят туда представители соцзащиты, полиции, уголовно-исполнительной инспекции, а возглавляет ее Михаил Кынкурогов, муниципальный чиновник, ответственный за социальный блок. Михаил Владимирович подписал ответ, направленный Токмакову.
Сергей Токмаков, бывший зэк:
– Последний раз освободился и понял, что больше шанса начать новую жизнь у меня может не быть. И вот что получается… Ситуация буквально снова загоняет меня на зону. Говорят: «Поможем!», а потом сразу письмо присылают. Фото: Андрей Клейменов, «Глобус»
Никто не выигрывает
– В ответе чиновника Сергею Токмакову говорится, что для того, чтобы получить выплату в размере от 3 до 5 тысяч рублей, нужно предоставить документы, подтверждающие расходы, понесенные заявителем. То есть расходы на прохождение медицинской комиссии, рецепты учреждений здравоохранения… Но зачастую нуждающийся в поддержке человек, освободившийся из мест лишения свободы, не может предоставить чеки, просто потому что он не несет расходов. После освобождения у него нет денег, чтобы пройти ту же медкомиссию и устроиться на работу. Сергею вот, например, даже куртку знакомые подарили… Система позволяет чиновникам достаточно формально относиться к помощи людям. В результате, многие выбирают более простой, как им кажется, путь и вновь совершают преступления. В тюрьме и крыша есть над головой, а на завтрак – «макароны с сыром дают». А от того, что человек вновь преступит закон, не выиграет никто. Ни жертва его преступления, ни налогоплательщики, которые будут вынуждены кормить осужденного. Получается какой-то замкнутый круг, – говорит Александр Столбов, депутат Думы Серовского городского округа, к которому первоначально обратился Токмаков. – По-моему, система муниципальной помощи освободившимся из мест лишения свободы не должна быть привязана к тратам. Не хотите давать живые деньги, чтобы не пропили, переходите на безналичный расчет. Например, муниципалитет может заключить договор с учреждением здравоохранения на оплату медкомиссии. И ввести, например, талоны на питание. При этом, деньги на реализацию программы оказания материальной помощи есть. Выделено около 1 миллиона рублей. В конце года опять отчитаемся, что деньги не потрачены. А круг останется замкнутым…
Проблема системная
Директор некоммерческого партнерства «Бюро по трудоустройству лиц попавших в экстремальную жизненную ситуацию» Юрий Потапенко говорит, что история Сергея Токмакова – вовсе не единичный случай, она «системная».
– Это великая проблема – ресоцилизация освободившихся из мест лишения свободы. Нет жилья, люди не могут устроиться на работу. Даже при наличии жилья возникает много проблем. Большинству работодателей близко не нужен работник из бывших осужденных… А работодатель у нас – хозяин-барин, вправе взять/не взять. С этого года вступило в силу распоряжение нашего президента, что работодатель в случае отказа в приеме на работу обязан в течение недели выдать бедолаге письменный ответ. Чтоб тот имел возможность, например, в суд обратиться. Но лазеечку всегда можно найти, – Юрий Иванович, правозащитник и член Amnesty International, знает, о чем говорит. 16 лет назад он, человек отсидевший около 30 лет и несколько лет бомжевавший после освобождения, создал бюро по трудоустройству бывших зэка. За последние пять лет в бюро поступило более семи тысяч обращений от осужденных. Раньше бюро финансировалось грантами из-за рубежа – англичанами и голландцами. Сейчас, как признается директор, организация живет на президентские гранты. – Помимо похожих на нас организаций, которых по факту нет, у государства нет альтернативы для решения проблемы ресоциализации. У нас даже не закреплено законодательно слово «бездомный». Ну нет его…
Юрий Потапенко говорит, что стране нужен закон о социальной реабилитации данной категории граждан.
– У чиновников есть соответствующие программы. Но все это, на мой взгляд, фикция. Это очередная глянцевая картинка, которую хотят показать. В реальности это не работает. Когда будет закон, он будет работать. Закон чиновники обязаны исполнять, а если не будут, то к ним придет прокуратура.
P.S.
А Сергей сейчас живет в садовом домике знакомого.
– Тут хоть крыша над головой есть, – подчеркивает мужчина.
– В чем проблема-то? Пусть приезжает ко мне. У меня такие бедолаги живут и работают. Дайте ему мой телефон, – говорит Юрий Потапенко.
Поделись новостью в социальных сетях
