Психолог уголовно-исполнительной инспекции Марина Мельник рассказывает об опыте работы с подростками, о том, откуда растут корни «отклоняющегося поведения» и дает советы, что делать родителям, чтобы избежать неприятностей.
Марина Витальевна проходит службу в уголовно-исполнительной системе с 2005 года. Продолжительное время работала в колонии строгого режима, имея дело с рецидивистами, с осужденными, которые долгое время отбывали наказание по различным статьям, с июля 2015 года проходит службу в уголовно-исполнительной инспекции. Территория ответственности обширна – 11 инспекций, начиная от Ивделя, заканчивая Качканаром, Турой, Лесным.
Марина Мельник, психолог уголовно-исполнительной инспекции. Фото: Константин Бобылев, «Глобус»
– В чем разница в работе со взрослыми и подростками?
– Разница работы со взрослыми людьми и подростками состоит в том, что взрослые приходят с огромным, иногда неподъемным, багажом жизненного опыта — события, ошибки, взлеты и падения. Подростки же находятся в самом начале своего жизненного пути. Работа с подростками это большая ответственность, ведь от меня, в какой то мере, зависит, какой будет их дорога в будущем.
– В чем суть вашей работы?
— В работе уголовно – исполнительных инспекций всегда была приоритетной профилактика правонарушений среди несовершеннолетних осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы.
Первое, что нужно понять, это то, что работа только с подростком, по сути, бесполезна. Положительных результатов можно достичь только при комплексной работе с подростком, его родителями и историей его семьи в целом. Начиная с первой встречи, я собираю информацию о том, в какой семье родился мой подопечный, какая среда его окружает, т.е. пытаюсь найти первопричины его девиантного, противоправного поведения.
Чаще всего, проблемное поведение ребенка или подростка — всего лишь симптом, указывающий на глубокие и серьезные проблемы в семье. Большинство родителей тщательно эти проблемы скрывают. Они говорят: «Вот, у меня ребенок, он плохой. Вы мне его измените, дайте мне «волшебную таблетку», дайте мне решение, что с ним делать и у нас жизнь наладится». Но лечение симптома не приведет к решению проблемы, не так ли?
– Расскажите о вашем сотрудничестве с Серовским районным судом.
– Работа началась в декабре 2015 года. Инициаторами сотрудничества стали Николай Николаевич Кишкурин и Юлия Сергеевна Шкаленко. Я безумно благодарна этим людям за возможность расширить поле своей деятельности и за поддержку, которую они мне оказали.
Совместно с Серовским районным судом мы создали группу для проведения псикоррекционных занятий по программе «Развитие семейных ценностей», созданной на базе типовой программы ФСИН с элементами моих авторских доработок. Программа успешно завершилась в апреле, на настоящий момент большинство участников программы уже отбыли свое наказание. Я стараюсь не выпускать из виду тех ребят, с которыми работала ранее и периодически интересуюсь их жизнью.
– Сотрудничество с судом продолжилось?
– Да, сейчас мы развиваем новое направление – работу с подростками до того, как они попадут в инспекцию. Работа по этому направлению состоит из нескольких этапов. В первую очередь, я внимательно изучаю все материалы, которые мне поступают — обвинительное заключение, различные характеристики. Это помогает понять, с кем и с чем мне предстоит работать. Далее наступает второй этап работы. К участию обязательно приглашается представитель ребенка (например, мама) и представитель суда. Цель проводимой работы – скорректировать на раннем этапе дальнейшее поведение подростка. Практика показывает, что чаще всего подростки не осознают, с какими ограничениями они столкнутся, если получат даже условное наказание и как это в дальнейшем повлияет на их жизнь. Иногда, этого не осознают и родители. В рамках коррекции очень важно донести до них и их детей эту информацию.
– Расскажите о примерах влияния семьи.
– Бывали случаи, когда родители совсем не заинтересованы в работе с ребенком. Чаще всего, последствия этого бывают довольно печальными. Был один такой случай, в результате подросток сейчас в колонии, несмотря на все мои и его старания.
В практике было много примеров проявления так называемой “родовой памяти” — это феномен, когда ребенок может неосознанно идти по стопам своих родителей, бабушек/дедушек или ещё более далеких предков.
Работала с подростком — проживает в семье опекунов, которые является знакомыми, а не родственниками несовершеннолетнего, т.к. ребенок остался без попечения родителей: мать – написала отказное заявление, имеет алкогольную зависимость. Родной брат погиб. Про отца информация не известна. Опекуны хорошие люди, великолепная семья, обеспеченная, интеллигентная. Заинтересованы в хорошем воспитании и образовании ребенка. Несмотря на это подросток употреблял алкоголь, бил свою девушку и проявлял агрессивные высказывания и действия по отношению к опекунам, не посещал учебное заведение, связался с дурной компанией и все это закончилось воспитательной колонией. На меры психокоррекционного и профилактического характера не реагировал. Это как раз пример проявления родовой памяти. Старшее поколение этого не видит, а младшее – несет в себе.
Множество детей растет без отца. У кого-то папа погиб, у кого-то отношения между родителями не сложились. Но ребенку очень важно и нужно знать про своего отца! Важно одновременно работать с мамой, ведь когда рядом с мамой нет мужчины, мальчик занимает его место, место папы и мужа. А мама это поощряет: «Ты – моя поддержка», «Ты у меня мужчина».
Поэтому с такими детьми работа направлена на то, чтобы он узнал историю своей семьи. Если ребенок втянут в конфликты родителей, то он внутренне ощущает, что находится не на своем месте, и чувствует себя виновным. Дети в таких случаях не защищены, они начинают осознавать свою ответственность за происходящее. На самом деле ребенок ни в чем не виноват, ему не стоит отвечать за то, что его не касается. Например, мальчик, заняв место отца из желания побеспокоиться, позаботиться о матери, внутренне чувствует вину за то, что он находится не на своем месте. Весь процесс происходит неосознанно. Ребенок из любви в матери занял не свое место, но чувствует вину за свой поступок. Если эта ситуация не меняется, если мама не дает ребенку понять, что он ни в чем не виноват и отношения между родителями его не касаются, то он может понести наказание. Это может быть болезнь, несчастный случай, травмирующий ребенка или даже несущий угрозу его жизни, различные формы деструктивного поведения.
– То есть мамам не следует самим подталкивать детей к роли взрослого?
– Да, ребенок тогда не может понять, что с ним происходит. Представьте, какой разрыв у него в душе. Он подросток и он ждет от мамы одобрения, радости, похвалы. А мама говорит: «Ты должен вот это сделать. Ты должен денежек подзаработать. Ты должен брата забрать. Я поплачу сейчас, а ты посиди рядом и подставь плечо…» и ребенок неосознанно принимает на себя роль мужа, главы семьи, т.е. по сути, заменяет своего отца.
С мамой в таком случае проводится работа.
– У вас довольно большая территория, на которой вы работаете. Везде есть своя специфика. Это окружение влияет на детей? Подростки Серова и Сосьвы отличаются?
– Подростки везде одинаковые, есть общие для всех подростков тенденции. Очень хорошо, если в городе или поселке, где проживает подросток поддерживается спортивное направление. Например, в Сосьве и Гарях дети очень увлечены волейболом, теннисом, хоккеем и другими видами спорта. И это просто замечательно, ведь у подростков, которые занимаются спортом, намного меньше шансов возникновения деструктивного поведения!
А в остальном…Независимо от места жительства, ребенком нужно заниматься. Начиная с самого раннего возраста. Интересоваться его делами, его достижениями и поощрять их, словом, принимать активное участие в его жизни. И тогда вы вырастите замечательного человека.
– Есть в статистике какой-то определяющий фактор, который оказывает ключевое влияние на ребенка и он выходит на «скользкий путь» ?
– Думаю, у каждого своя история и сложно вывести какой то универсальный определяющий фактор. Я знаю немало примеров, когда люди из неблагополучных семей добивались успеха, потому что выбрали правильный путь. Есть и противоположные примеры — дети из благополучных семей тоже совершают преступления и нельзя считать благополучную, на первый взгляд, семью гарантом того, что ребенок никогда не станет преступником.
– Если родители ведут асоциальный образ жизни, могут они дать правильные жизненные ориентиры ребенку?
– Если дети начинают говорить: «Я не хочу быть на тебя похожим. Папа, ты пьешь! Я не буду таким как ты!», вероятность того, что они не станут такими, как папа, высока. И, если мама говорит ребенку: «Папа у тебя плохой! Не будь таким! Он ни на что не годится!». Как бы, исключая родителя. В моей практике встречалось немало семей с такими проблемами. И все они подтверждают правило, что если в семье кто – то исключен, то ребенок неосознанно будет копировать поведение, черты характера даже судьбу исключенного родителя. Ребенок в не зависимости от того, каким был этот родитель, например отец, говорит: «Папа, из любви к тебе я буду таким, как ты». Важно, чтобы ребенок с открытой душой смотрел на историю семьи.
– Многие отбывающие наказание с детства начали этот путь?
– Чаще всего человек, оступившийся в юности, не может вернуться на прежний социальный уровень, но всё зависит от морально-волевых качеств, от среды, как его примут, сможет ли устроиться на работу – факторов много и для каждого путь индивидуален.
– К вам обращаются родители, которые понимают, что в семье что-то не так?
– Да, обращаются. Могу привести пример. Некоторое время назад ко мне обратилась одна семья, они привели своего сына — мальчика-подростка. К слову, мальчик очень начитанный, социально-активный — занимается плаванием, ходит в несколько секций. Запрос на работу звучал примерно так: «С нашим ребенком, что — то не так!». Другими словами, это означает: «Сделайте нашего ребенка таким, каким мы хотим его видеть!». Но, как правило, проблемы, связанные с поведением ребенка, часто имеют причину в семейной системе. В современной психотерапии не стоит вопрос того, что твориться с ребенком. Он звучит по другому: «Что происходит в семейной системе, что ребенок ведет себя подобным образом?». Каждый ребенок берет из своей семейной системы, какую – то часть родовой задачи – ту самую, не решенную предыдущими поколениями. Своим поведением несознательно дети обращают внимание родителей на требующую решения проблему. С этой семьей проведено несколько встреч, и с радостью замечаю небольшие, но важные перемены. Иногда достаточно сделать совсем чуть-чуть, чтобы добиться изменений. Не нужно пытаться решить все проблемы быстро и разом. Душа двигается медленно.
– Дайте несколько советов родителям.
– В первую очередь хотелось бы обратиться к мамам. Чтобы мамы делали четкое разделение: «Сын, дочь, все, что происходит между мной и твоим папой, тебя не касается. Ты здесь всего лишь ребенок». Ребенок не несет ответственности за поступки взрослых и не должен принимать роль спасителя какой-то семейной ситуации. К сожалению, чаще всего это всё-таки происходит.
Второе – рассказывать детям, как они родились. Любой ребенок был зачат и родился в любви, это что-то потом произошло между его родителями. Ребенку важно знать, что родители любили друг друга, что зачат он был, когда у них были хорошие отношения, что ребенок запланированный. Эту историю, как начиналась семья, нужно обязательно знать.
Третье – изучайте вместе с ребенком историю рода, историю его семьи. Создавайте генеалогические деревья, тем более, что сейчас программ много для их создания. Просматривайте вместе с ребенком фотоальбомы. Дети должны знать историю.
И относитесь к психологу не как к устрашающей фигуре, а как к человеку, который может вам помочь. Цель психолога не поучать или наказать, а помочь разобраться, посмотреть на ситуацию под иным углом, открыть родителям и подросткам глаза на какие-то вещи. Очень многие путают психолога и психиатра. Психолог работает со здоровыми людьми, а психиатр – с теми, у кого уже есть отклонения.
В России наблюдается крайне низкий уровень психологической грамотности. Люди ошибочно полагают, что сами со всем справятся или прибегают в помощи так называемой “бытовой психологии”, когда проблема обсуждается в кругу друзей или близких за бутылочкой пива или вина. Но это не выход! Да, вы получите временное облегчение, но сама проблема останется и ситуация может только усугубиться.
– Хотите что-нибудь сказать в заключение?
– Когда я только пришла в инспекцию и начала работать с детьми и подростками, думала, что могу изменить мир. Представляла, как маленькие ребятишки играют в огромном поле во ржи. Тысячи малышей и вокруг ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А на краю поля бездонная черная пропасть и мое дело сделать так, чтобы они не сорвались в нее. Ведь они играют и не видят, куда бегут. Тогда я понимала свою работу именно так и единственное, чего мне хотелось — это оберегать ребят от рокового падения в пропасть.
Сейчас, спустя полтора года, я смотрю на свою работу совсем по-другому, но моя основная цель не изменилась.
Поделись новостью в социальных сетях
