В нескольких регионах России проходят забастовки дальнобойщиков. Водители из Свердловской области, вместе с коллегами протестующие против системы «Платон», одними из первых заявили требование об отставке правительства Дмитрия Медведева и выразили недоверие президенту Владимиру Путину. Это случилось на митинге 27 марта. Через два дня на участке Екатеринбургской кольцевой автодороги между Березовским и Верхней Пышмой они начали бессрочную забастовку, прекратив работу. Прошел 21 день — и тишина. Порой кажется, что протест сдулся, как уже было в 2015 году. Znak.com решил проверить, так ли это, и наши корреспонденты провели с протестующими целые сутки.
Лагерь протестующих
К лагерю протестующих дальнобойщиков на ЕКАД мы подъезжаем около 10 часов утра. На первый взгляд, с момента последнего посещения (3 апреля) машин стало меньше. В действительности — столько же, 15 машин, просто их поставили по-другому, сдвинув часть грузовиков вглубь площадки (до этого они стояли в одну линию вдоль трассы). Появились машины из других регионов. Виднеется полноприводный КамАЗ с тюменскими номерами. Выяснилось, что его владелец работал на Ямале, по какой-то надобности оказался здесь, в Екатеринбурге, и теперь присоединился к протесту.
Утро в самом разгаре, но людей на площадке не видно. Мы нашли только трех человек. Лопатами они прокапывали дренажную канавку для отвода талой воды. Говорят, что на этом месте недавно провалилась фура одного из участников протеста. Многотонную машину вытягивали сообща другими грузовиками.
Остальные участники протеста отсыпаются в кабинах. Ночью они поочередно, часа по 2–3 каждый, дежурят у мангала, в котором постоянно поддерживается огонь. Говорят, это необходимость — «чтобы провокаций не было». В ночь на 9 апреля у протестующих в Тюмени коллег сгорел прицеп. Екатеринбуржцы уверены, что был поджог. «Все режиссировано там было. Только загорелось — и сразу пожарная приехала, как будто за углом ждали», — уверяют мои собеседники. Якобы цель — посеять панику среди водителей. Ведь даже подержанный грузовик стоит 4–5 млн рублей, прицеп к нему — еще 1,5 млн. Кому захочется терять имущество?
Пока люди не проснулись, куратор протестной площадки на ЕКАД от Объединения перевозчиков России (ОПР) Максим Фокин показывает, как устроен быт маленького лагеря. Вся основная жизнь сосредоточена за крайней справа фурой. Такие дальнобойщики называют «шторами». Их кузов забран тентом, боковые части которого висят на металлических струнах и могут, подобно предмету домашнего интерьера, сдвигаться к краю в гармошку. Задний борт машины открыт. Внутрь ведет лестница из поддонов. Внутри — большой стол с двумя лавками по краям, за ним — полки с продуктами и запасами питьевой воды. Часть необходимого покупают сами, что-то привозят неравнодушные люди. Наверху прикреплена лампа для освещения.
На одной из полок стоит планшет с колонками, и идет постоянное вещание. «Это Zello-рация — приложение такое, через интернет работает. Не видели никогда?» — спрашивает меня Максим. Это интернет-рация, о запрете которой недавно перед ФСБ ходатайствовал Роскомнадзор. «Мы тоже думали, что запретят, но пока все работает», — пояснил мой провожатый. Устройство настроено на волну ОПР, на которой бастующие дальнобойщики общаются друг с другом.
«Несколько модераторов есть, общение свободное. Главное — не материться и не поднимать политических тем особо», — поясняет правила общения Фокин. По его словам, к этому каналу уже присоединились неравнодушные таксисты и даже несколько русских дальнобойщиков, работающих сейчас в Америке. Из последних сообщений по Zello-рации: к забастовке дальнобойщиков присоединились в Удмуртии — «там встало 300 машин» и в Орле — «встало 80 машин». К вечеру выясняется, что есть проблемы в Чите. Там бастующих россиян хотят заменить китайцами. Последние ради этого даже обещают приобрести 80 грузовиков.
На соседней с рацией полке пачками уложены наклейки для желающих поддержать протест. Рядом — газовая плитка и чайник. Протестующие готовят пищу в казане на том же мангале, возле которого ночью устраиваются дежурные. В качестве дров используют деревянные поддоны, которые привозят коллеги-дальнобойщики. Недавно помог один из садоводов, чей участок расположен рядом — разрешил брать дрова у него. Выяснилось, он тоже водитель с многолетним стажем и поддерживает идею об отмене «Платона».
Недавно на свои деньги купили щебенки. Ею отсыпали площадку позади столовой и дорожки к кабинам своих грузовиков, превратившихся временно в спальные комнаты. Проблема есть с уборной — приходится бегать в туалет в ближайший лесок — и с душевой. Раз в три дня протестующие поочередно ездят домой привести себя в порядок. Один из таких водителей сегодня в 4 часа утра вернулся из Артемовского.
Помимо него и тюменца, в рядах бастующих на ЕКАД — жители Заречного, Асбеста, Первоуральска, Артемовского. В большинстве своем это взрослые мужики за 45 лет. У каждого по много лет водительского стажа.
Каждый день к стоянке протестующих приезжает машина ДПС. Из нее выходит офицер и скрупулезно переписывает номера. В день нашего пребывания он приехал в районе обеда. На вопрос, зачем переписывает, ответил просто: «Начальство попросило». Офицер подтвердил, что количество протестующих не уменьшается. Рассказал, что дальнобойщики ведут себя спокойно. Но говорить, что сам думает о сути протеста, вежливо отказался: «Был бы без формы — сказал бы. Сейчас не могу».
Разговоры
«Еды столько навезли, что „Платон“ закончится, а нам все равно придется здесь сидеть — доедать все», — смеется седовласый усатый дальнобойщик. За те сутки, что мы провели с протестующими, к ним три раза подвозили продукты. В обед остановилась фура из Казахстана, отдали мешок свеклы и моркови. К вечеру другие сочувствующие привезли печенье, чай, крупу. Один из приехавших долго допытывался: «Так, мужики, говорите, что завтра везти: есть щука, косуля или лосятины могу кусок кинуть?» Со смехом и прибаутками сошлись на идее устроить «рыбный день».
Постепенно разговор заходит о том, ради чего три недели эти дальнобойщики не выходят в рейс, день за днем проводя на обочине трассы. «Вот у меня ни ссуды не было, ничего, а с 2015 года она у меня образовалась как-то: каждый месяц около 20 тыс. рублей надо платить за этот „Платон“. Это как если бы ко мне еще одного водителя в кабину посадили, которому зарплату за просто так платить надо», — объясняет мне все тот же усатый дальнобойщик.
К мангалу постепенно собираются другие жители лагеря. Чтобы понять, почему 20 тыс. рублей в месяц на «Платон» — это для них чересчур, прошу объяснить финансовую модель перевозочного бизнеса «для чайников». Поначалу звучит что-то вроде «месяц на месяц не приходится» и «у каждого по-своему». Но вскоре мне приносят табличку, в которой искомая усредненная модель уже детально расписана.
Из бумаги становится понятно, что в месяц каждая фура проходит около 10 тыс. километров (24 рабочих дня). При таком пробеге ее владелец получает в пределах 300–400 тыс. рублей. Не меньше 150 тыс. рублей из этой суммы уходит на солярку. Вторая существенная статья расходов — обслуживание автомобиля.
Оказывается, что только на то, чтобы сменить масло в двигателе, надо не меньше 25 тыс. рублей. А еще есть коробка передач, мосты и прочие агрегаты, жидкости в которых надо периодически менять тоже. «Я раньше только на Michelin ездил, хорошая резина, превосходно рулится. Но раньше-то я платил по 6 тыс. рублей за скат, а теперь 35 тыс. просят. Где их взять?» — посетовал один из собеседников.
Наконец, из заработанного водители платят как индивидуальные предприниматели налоги (около 7 тыс. рублей в месяц) и за облуживание банковского счета (еще 1,5–2 тыс. рублей). Без сборов «Платона» дальнобойщик мог «чистыми» заработать в пределах 50–70 тыс. рублей, редко чуть больше. После того как с 15 апреля этого года ставка «Платона» составила 1,9 рубля с километра пройденного пути (до этого действовала ставка 1,51 рубля), от этой суммы минусуется еще 19 тыс. рублей.
На трассе возле протестующих дальнобойщиков нам встретился наемный водитель из Волгограда. На протяжении уже восьми лет он ежемесячно выполняет три рейса из Поволжья в Екатеринбург и Челябинск (1800 километров пути в одну сторону). Каждая «ходка» туда-обратно с разгрузкой и погрузкой занимает неделю времени. Заработная плата мужчины сейчас составляет 12 тыс. рублей в месяц. За эти деньги он в пути вынужден еще самостоятельно ремонтировать старенький Renault хозяина. Мы, например, застали его за попыткой оживить двигатель с полетевшей топливной форсункой.
Если бы не закон, запрещающий мат в публикациях, можно было бы привести колоритный спич нашего собеседника по поводу «Платона», цен на топливо, стоимости запчастей и жадности хозяина. В переводе на официальный русский его речь сводится к тому, что все надоело, он устал и хотел бы все бросить, но другой работы на родине все равно нет, а дома живет брат жены — пьяница, из-за которого иной раз нет желания возвращаться из рейса.
Рядом встречаем водителя из Питера. Без единого нецензурного слова он интеллигентным языком объясняет почти то же самое. Говорит, что в 2015 году, как и остальные, протестовал против «Платона» и потерял тогда работу. В этот раз это его первый с начала забастовки (27 марта) рейс. «Дочь заболела, деньги нужны срочно на лекарства», — немного виновато объясняет наш собеседник.
В месяц он зарабатывает около 60 тыс. рублей. Но каким трудом это дается, видно по его мозолистым рукам, посеревшей коже и напрочь развалившимся зубам. Рассыпавшиеся зубы и позвоночник, давление и проблемы с сердцем в этой профессии — обязательная плата за постоянные динамические нагрузки, нарушение режимов труда и отдыха, отсутствие нормального питания и стресс. Для сравнения питерский дальнобойщик называет зарплату своей супруги-библиотекаря — 38 тыс. рублей в месяц.
«На неделю бы хотя бы все встали — был бы эффект. А так… — остановился было мой собеседник и неожиданно оживился: — Это ведь нам только по телевизору по ушам катают, что все хорошо и прекрасно — ничего не так! Я смотрю YouTube, я смотрю Навального и убежден, что правительство нас привело прямо в жопу. Надеюсь вы не кремблеботовский шпион, а то всякое бывает».
«Молодежи нету, она приходит в нашу профессию, смотрит, что происходит, и уходит. У нас в конторе 12 машин, я там — самый молодой водитель, и мне уже 43 года», — резюмировал дальнобойщик.
Дальнобойщики объясняют, почему у них на пятом десятке в России нет шансов найти себе иную работу. «Ты в центре занятости был? Нет? А я был! Кому я сейчас на шестом десятке нужен? Охранником только, за 14 тыс. рублей в месяц корзинки в магазине покупателям подавать», — говорит один из бастующих.
Спрашиваю, почему не переложить цену «Платона» на грузоотправителя. «Так скажу: в начале 2000-х, когда я только начинал на Сургуте, рейс стоил 40 тыс. рублей, солярка — 6 рублей за литр. Сейчас — почти те же 40 тыс. рублей, а солярка сколько стоит?» — говорит один из собеседников. Серьезную конкуренцию старым профессиональным дальнобойщикам в свое время составили те, кого они называют «колхозники», — водители сельхозтехники, вынужденные после развала колхозов и совхозов уйти на большую дорогу.
Тут же разгорелась дискуссия. Оказалось, что расценки все-таки чуть выше: рейс рефрижератора в Сургут сейчас обходится порядка 65 тыс. рублей, «шторы» — 58 тыс. рублей. Но есть и те, кто еще скупее, — в пример привели компанию Coca-Cola, которая платит за рейс до того же Сургута 48 тыс. рублей. Словом, из-за высокой конкуренции на рынке у недовольных «Платоном», по их словам, не получается поднять цены на перевозки.
Дальнобойщики и политика
Бастующие несколько раз за разговор просят «не вербовать их в политику». Приезжавших представителей партии «ПАРНАС» они называют «сектантами». Эта партия ассоциируется у протестующих с Михаилом Касьяновым, а также с арестованным на 15 суток Вячеславом Мальцевым из Саратова. Оба по тем или иным причинам не вызывают никакого доверия у моих собеседников.
О политике, впрочем, речь заходит регулярно. Например, о Навальном и недавних уличных протестах: «Навальный то что-то сказал неправильно? Никто же опровержения так и не сделал! Ну закрыли они его на 15 суток, а ведь есть статья за клевету, никто не предъявил ее ему. Сейчас там [Алишер] Усманов что-то пытается сказать. Но мое мнение, ему бы помолчать как раз сейчас. А вот Медведев должен был бы сказать что-то. Все наоборот выходит в стране у нас», — ругается один из водителей.
Кажется, большинство из присутствующих вполне осознанно поддерживает Навального и те темы, которые поднимает оппозиционер. Дальнобойщиков, с которыми я говорю, сильно тронуло, что на улицу вышли подростки и старики. Два раза вспоминали историю 85-летней старушки, которую на митинге в Санкт-Петербурге задерживала полиция. «Она же им четко сказала, что все равно приползла бы туда. Ведь нельзя же до такой степени из народа все выжимать. Это же свой народ! А человек, грубо говоря, 8 тыс. рублей пенсии получает, из них 7 тыс. за квартиру и лекарства отдает, а жить-то на что? Слушайте, хватит, может быть, уже! Из кармана своего выньте эти деньги, постройте дороги хотя бы нормальные, что вы с людей последние жилы тянете?»
Об управленческих талантах нынешней власти и ее честности здесь невысокого мнения. «Путин в 2015 году обещал нам отменить транспортный налог. Отменил? Нет! Кто ему поверит», — шумят мне в ответ на очередной вопрос собравшиеся.
Один из водителей до кризиса 2008–2009 годов был мелким бизнесменом, а сейчас снова, как в молодости, вынужден крутить баранку. «Шесть машин было, первыми в кризис 2008 года встали рефрижераторы — пришлось продать. Потом под Абаканом перевернулась фура с помидорами. За груз пришлось платить, машину в разбор… Тут москвичи еще пришли со своими машинами. Они цены уронили на перевозку и задавили нас всех тут», — рассказал собеседник.
Спикер Совета федерации Валентина Матвиенко недавно высказала намерение еще раз проверить эффективность системы «Платон». Спрашиваю об этом у моих собеседников, а они говорит, что бизнес семьи Матвиенко связан с перевозками — это компания «Деловые линии». Но в то, что Матвиенко сможет что-то изменить, они не верят: «Скорее так как-нибудь между собой договорятся».
Агитационный разговор
Протестующие не только часами мусолят воспоминания о прошлом и рассказывают друг другу шоферские байки (хотя и без этого тоже не обходится). Многие ведут настоящую пропагандистскую работу, вступая в диалог с теми, кто продолжает работать. Как это происходит, нам продемонстрировал дядя Вова — дальнобойщик из Заречного. Завидев остановившегося неподалеку водителя, он направился к нему.
Оказалось, приезжий — дальнобойщик из Владимира. Остановился, чтобы отрегулировать клапана в двигателе. Разговор об установленной сверху кабины солнечной батарее быстро перешел на главную тему — почему не встал, как другие?
— Я даже не знаю, кто у нас стоит. Ребята из Москва и Дагестана, те — да, стоят бастуют. А у нас ни … и ни ….
— Вы через год-полтора поймете, что будет, когда нас всех добивать будут.
— Да прекрасно я все понимаю. К этому все идет.
— Вот и надо встать! Чем больше нас встанет, тем быстрее начнут с нами разговаривать.
— Понимаю я, что по-крысячьи поступаю… Но я даже не знаю, где у нас вокруг Владимира чего происходит.
— У нас тоже много ребят стоят по боксам да по гаражам. Здесь только самые отчаянные. Но даже при этом (Дмитрий) Потапенко уже говорит, что 1,5 тыс. торговцев в говно улетели.
— Монополия придет вместо.
— И нас туда же, в монополию эту, ведут, в говно это. А чем я буду заниматься, мне за 50 уже?
— Да … (ничем. — Znak.com) заниматься будем, согласен я.
— Водителями нас с тобой уже никто не возьмет с нашими годами, и что — в Робин Гуды пойдем?
— Если возьмут, такую зарплату напишут — сами сдохнем.
— Поэтому будем стоять до конца. А по-другому смысла нет. Вот тебе еще пример. СКЗИ (тахограф. — Znak.com) у меня есть. Он на машину заводом-изготовителем уже там, за бугром, поставлен, но у нас он не действителен. Во всем мире он работает, а у нас запрещен — почему? А потому что у нас есть свой олигарх, который производит свои СКЗИ и впаривает их нам по 50 тыс. рублей штука. Вот он их все нам, баранам, продаст, и полтриллиона опять у него в кармане. «Платон» стрясут, да людям еще скажут, что соль кончается с гречкой, они в магазин побегут, и хопа — еще полтриллиона на кармане.
— «Платон» я принципиально не плачу. У меня прибор валяется просто где-то в кабине.
— Ты езди пока. Мы завтра сольемся все, а тебя тогда за этот «Платон» неоплаченный сразу — раз-два, раз-два (сделал поступательно-возвратные движения бедрами, изображая половой акт. — Znak.com).
— Я, честно говоря, готов к революции реальной, силовой.
— Для меня тоже реальной экономики без политики нет. Ребята еще как-то пытаются решить экономически, но я не понимаю как. Надо было вставать еще 1,5 года назад, тогда у них не было еще этой Росгвардии. Про «Платон» никто бы не вспомнил. Они бы все обосрались.
— Надо было еще с Болотной начинать!
— А сейчас у них есть право применять против нас оружие.
— Как только первая кровь прольется, силовая начнется революция.
— Это все уже было. Я не хочу брата своего мочить и сестру. Они ведь снялись отсюда, и нет их, а мы будем друг друга мочить не один год еще. Надо разговаривать, пока мы еще можем это делать. В конце концов, бутылку взять, сесть и выпить. А то уже вон, в Донбассе, друг в друга стреляем.
— Да, я вообще этого Путина называю — ….
— Знаешь, есть у меня приятель. Он душой с нами, а телом — в Цюрихе, в гостинице. Большинство вон — едут. На стоянке встали, закрылись шторками, телек смотрят, просвещаются по-путински. Вот, честно, надоело все это говно на обочинах смотреть (показывает на кучи мусора). Хочется, чтобы хотя бы внуки ровные газончики вместо всего этого увидеть смогли. А Путин — что? Сделал дорогу Чита — Хабаровск, раз по ней на Ладе-Калине проехал — и все, кончилась эта дорога, вся волнами уже пошла!
— Дайте закурить, а? Объединяться нам всем как-то надо, Навальный там, кредитные ипотечники, протесты все эти.
— В Чили, вон, вышли на улицы, и все — … (конец) режиму, нету больше Пиночета.
Их диалог кажется сбивчивым и местами алогичным, но, как ни странно, такой способ агитации действует.
Дома
За каждым из дальнобойщиков стоят их семьи: жены, дети, старики-родители. Долго упрашиваем мужиков, чтобы разрешили поговорить с кем-нибудь из жен. Кто-то отшучивается: «Страшная-страшная она у меня сейчас, денег-то нет на помаду». Кто-то прямо говорит, что не хочет втягивать в эту историю свою семью.
Впрочем, нашелся еще один водитель из Заречного, Иван Шестопалов, жена и дочь которого после непродолжительных переговоров согласились встретиться. Живет семья в небольшой, но чистенькой квартирке, на первом этаже старого трехэтажного дома.
Супруга Ивана, Юлия Шестопалова говорит, что водителем муж работает уже около 30 лет, «всю свою жизнь практически». «Ходить на межгород» начал в двухтысячных. До этого развозил грузы по Заречному и окрестностям. Смена профиля казалась тогда выгодным шагом. Поначалу так все и было. «Жили тогда неплохо, не тужили в общем. Сейчас хуже гораздо стало, лишнего ничего не можем позволить себе», — говорит Юлия.
«Лишнее» для семьи — это съездить в гости к старшему сыну и невестке. Два года назад молодые перебрались в Новороссийск, «поближе к морю». Расстояние между Черноморским побережьем и Уралом оказалось критическим для небогатой семьи дальнобойщика.
Последние пару лет мать семейства вынуждена работать (раньше женщина имела возможность заниматься воспитанием детей). Сначала была оператором на заправке, сейчас кладовщиком. «Если честно, муж меня старается вообще не напрягать с деньгами, даже бухгалтерию сам ведет. Я решила ему просто помочь», — говорит женщина.
Ее месячный заработок составляет 20 тыс. рублей. Примерно столько же сейчас зарабатывает ее муж, пропадая по 5–6 дней в неделю в поездках: «дома по два дня максимум, больше мы его не видим». Введение системы «Платон» сильно усугубило финансовую ситуацию в семье Шестопаловых.
Из нескольких сотен тысяч рублей в месяц, которые глава семейства привозит из рейсов, большая часть уходит на топливо, плановое обслуживание машины, включая покупку запчастей и расходников, стоянку (2 тыс. рублей в месяц).
Из остального выплачиваются налоги и обязательные сборы (Шестопалов — индивидуальный предприниматель), а также кредит за машину — 20 тыс. рублей в месяц. «Машину брали где-то в 2013 году в кредит на семь лет. Платить осталось еще 2,5 года», — говорит Юлия.
Юлия надеется, что акция протеста, в которой участвует ее супруг, не закончится безрезультатно и систему «Платон» отменят. Внутренне она поддерживает мужа. Даже на встречу с нами, журналистами, согласилась ради него, хотя до этого «интервью не давала вообще никогда».
Говорит, что ввиду сложившейся отчаянной ситуации (ежемесячных платежей по кредиту банк не отменял), была бы, наверное, способна обратиться и к президенту. «Попросила бы, чтобы он пообщался с народом. До него, кажется, не доносят много, что на самом деле происходит», — говорит Юлия.
Дочь Ивана говорит, что также всецело за отца. На вопрос о том, что будет делать, если родителям не получится платить за ее обучение в УрГУПС, объясняет, что в таком случае ее путь к высшему образованию «просто станет дольше»: «постараюсь в колледж поступить на бюджет».
Вместо резюме
Из Заречного на стоянку протестующих мы вернулись уже вечером. Мужики почти закончили варить суп. Пригласили с собой за стол. Ели молча, слушая рассказ вновь прибывшего участника забастовки, который делился последними новостями об аналогичных акциях в других городах. После ужина приехал Наиль Нагматуллин. Тоже рассказывал о том, как и где в других регионах идет протест, убеждая своих продолжать стоять — «чуть слабину дадим — и сомнут нас».
Кажется, впрочем, убеждать особо никого и не надо было. Здесь, по крайней мере. «Я вот одного не пойму — почему у нас есть мнение одного Вовы в стране, и все. Меня вот тоже Вова зовут, почему меня никто услышать не может?» — посетовал наш знакомый из Заречного. По его лицу кажется, что он дошел до какого-то внутреннего края и решил упереться.
Комментарий. Мнение оператора «Платона»
Мы попросили пресс-службу оператора государственной системы «Платон» прокомментировать работу системы и претензии бастующих дальнобойщиков.
— Сколько сейчас машин зарегистрировано в системе «Платон» и сколько, по вашим данным, осталось «серых» перевозчиков по стране? Есть ли регионы, которые наиболее «грешны» игнорированием системы?
— Грузоперевозчики зарегистрировали в государственной системе «Платон» более 818 тысяч большегрузов. Регистрация растет ежедневно высокими темпами. Только за минувший месяц прирост регистрации составил свыше 13 тысяч транспортных средств, а, например, за один день 18 апреля перевозчики зарегистрировали 900 большегрузов.
— Сколько денег собрано в 2016 году и за первый квартал 2017 года, происходит рост сборов или падение, чем это объясняется?
— С ростом регистрации на 8% увеличилась средняя сумма ежедневных собранных средств. По данным на 19 апреля 2017 года, в дорожный фонд с помощью государственной системы Платон собрано 24 млрд рублей.
— Каков объем средств оставляется оператору системы «Платон» и на что эти деньги тратятся, сколько передается в бюджет?
— Все средства, собираемые с помощью государственной системы «Платон», в полном объеме ежедневно перечисляются в дорожный фонд.
Выплачиваемая оператору ежегодная плата в размере 10,6 миллиарда рублей (согласно Распоряжению Правительства РФ от 29.08.2014 № 1662-р) идет на регулярные операционные расходы (содержание двух современных центров обработки данных, затраты на связь для миллиона бортовых устройств, каналов к рамкам и офисам, обслуживание 138 офисов, диагностика и оперативный ремонт оборудования рамных конструкций, плановая замена оборудования, техобслуживание автомобилей мобильного контроля). Помимо этого, оператор продолжает нести капитальные затраты на строительство рамных конструкций контроля на федеральных дорогах всей страны. К примеру, если посчитать, то один из значительных пунктов капитальных затрат оператора — расходы на выпуск бортовых устройств (сейчас произведено более миллиона устройств) равны их стоимости — 7 миллиардов рублей. Срок окупаемости подобного проекта для инвестора превышает 11 лет.
— В Екатеринбурге дальнобойщики посчитали, что в России около 2 млн большегрузных машин и сборы с них по году должны составлять 700 млрд рублей, при этом, по их данным, «Платон» перечисляет только 50 млрд в бюджет. Что вы можете возразить на это суждение?
— Данное суждение носит исключительно популистский характер и основывается на далеких от реальности расчетах. Во-первых, доля федеральных трасс в России от общей сети дорог составляет 3%. В ряде регионов Российской Федерации вовсе нет дорог федерального значения или маршруты перевозчиков только частично проходят по федеральным трассам. Во-вторых, именно система «Платон» помогает определить фактические данные о количестве большегрузов, действительно работающих на федеральных трассах. На сегодняшний день зарегистрировано 818 тысяч транспортных средств. В-третьих, в Свердловской области местные грузоперевозчики зарегистрировали 15 тысяч транспортных средств, это 60% от общего числа большегрузов региона. Получается, что 40% перевозчиков региона либо являются нарушителями федерального законодательства, не вносят плату через государственные системы «Платон», либо не используют федеральные трассы.
— Каковы планы по развитию системы «Платон» (увеличение контрольных пунктов, представительств в регионах и т. д.), предлагается ли распространить систему на среднетоннажный, малотоннажный и легковой транспорт?
— Строго по графику продолжается развертывание системы контроля: сейчас, помимо 100 машин мобильного контроля на всех федеральных трассах, в регионах с самой широкой сетью федеральных дорог работают 300 рамок контроля, а летом этого года их количество будет увеличено до 481 конструкции.
Сейчас штрафы на основе данных средств автоматической фото и видеофиксации выносит ГИБДД, на постах нарушителей выявляет Ространснадзор. Все штрафы поступают в федеральный бюджет. Открыт ЦАФАП для Ространснадзора, которому будет переданы полномочия от ГИБДД по автоматической фиксации правонарушений.
Комментарий. Мнение Росавтодора
— Подавляющее большинство добросовестных участников рынка предпочитают работать с системой «Платон» и пользоваться теми преимуществами, которая она предоставляет для их бизнеса (например, фактически пользователи системы «Платон» освобождены от уплаты транспортного налога, собственник транспортного средства может отслеживать его передвижение). В настоящее время в системе зарегистрировано 818 тыс. грузовых автомобилей — это те перевозчики, которые работают на федеральных трассах (напомним, что перевозчикам, которые осуществляют доставку грузов в пределах городских агломераций или по региональным дорогам, не требуется регистрация и работа с системой, поэтому говорить о регионах, которые «наиболее грешны» некорректно). Только за последний месяц в системе «Платон» было зарегистрировано 13 тыс. новых автомобилей, часть из которых — новый подвижной состав, закупленный перевозчиками на фоне увеличения объемов заказов и грузооборота (на 11% с начала года).
С момента запуска системы в эксплуатацию в государственный бюджет поступило почти 24 млрд рублей. Сумма ежедневных отчислений перевозчиков в бюджет государства через систему «Платон» только за последний месяц возросла на 8%. За счет первых средств, собранных в государственный бюджет с помощью системы «Платон», в 2016 году было отремонтировано более 1000 км самых разбитых дорог в 40 городах и регионах. Также обеспечено софинансирование строительства 7 крупных мостов и реконструкции 24 аварийных путепроводов. Без дополнительных средство от «Платона» ремонт этих сооружений был бы невозможен в ближайшее десятилетие. Их восстановление значительно повышает безопасность дорожного движения для всех автомобилистов и грузоперевозчиков, сокращает время в пути, избавляет от пробок.
Текст: Игорь Пушкарев
Поделись новостью в социальных сетях
