Серовчанин Дмитрий Бобылев несколько лет назад переехал в Питер. Там он пробует себя в кино.
Вот такой текст о киномассовке Дмитрий написал для “Глобуса”.
90% фильмов снимают в Москве. В Питере сниматься каждый день невозможно: негде, хотя летом съёмок побольше.
«ОСД – отряд специальных дел»
Здание бывшей фабрики на задворках улицы Боровой делят между собой мелкие фирмы. Из-за одной из дверей – звуки репетирующей рок-группы. Коридоры осыпавшиеся, как в заброшке. За решёткой – огромный грузовой лифт. Сюда мы с поэтессой Екатериной Коновальчик пришли, чтобы поучаствовать в озвучке дестского фильма «ОСД – отряд специальных дел». У двери толпятся четверо детей и две мамаши, ворчащие: «Что, нам ещё ждать?!».
Людмила, с которой мы связывались, по телефону пытается объяснить кому-то дорогу к студии. На карте в метро этот дом не обозначен.
Серовчанин Дмитрий Бобылев снимается в киномассовке. Все фото: архив автора.
У нас всего несколько реплик, нас впускают без очереди. Перед входом в комнату для записи, обитую чёрными звукопоглощающими панелями, просят снять куртку: может шуршать. Микрофон на стойке, перед ним – сетчатый тканевый экран. На стене – монитор, на котором идет кино, которое мы озвучиваем. Бабка-техничка гонит из парадной влюбленную пару. Эту пару мы и озвучиваем. На видео звук гулкий, с эхом, для кино не годится. Звукарь запускает видео (отключив голос «моего» персонажа), в углу экрана загорается красный кружок – можно говорить. «Не обязательно точно совпадать с движением губ персонажа, я подвину звук». Главное – чтобы совпадали подача и эмоции. В больших наушниках слышу голос Людмилы: «Можно ещё раз, пообиженнее, она же на вас тряпкой машет». «Что же, вы всех актеров переозвучиваете?» — спрашиваю Людмилу. Говорит, всех. Через месяц-два готовят премьеру в Доме кино. Приглашают прийти. «У меня уже столько этих приглашений, — отмахивается звукорежиссёр, — ни разу не ходил».
Интереснее играть трупы
…- Сегодня вы будете дублерами массовки, — объявляет бригадир. — В январе эту сцену уже снимали, теперь будут снимать с другого ракурса. Вы будете дублерами январской массовки. – И такое бывает.
Съёмочный день длится 12 часов. Сегодня закончили снимать за 4, а бывает, что и задерживают, но тогда бывает доплата.
Массовка необходима для красоты композиции. Если в кадре на заднем плане движутся прохожие, — то это и есть массовка, потому что режиссер хочет, чтобы прохожие были в определённого цвета одежде и шли по нужной ему траектории. Эпизодическая роль – это когда человек один в кадре, или он говорит слова. Еще есть групповка, но она от массовки не сильно отличается.
Куда интереснее играть трупы. Некоторые специально «охотятся» за такими ролями, я попадал случайно два раза. Накладывают грим, мозги из овсянки… Видел, как актриса с маленькой ролью жутко переживала весь день, что её героиню убивают. Звонила матери, чтобы та сходила по этому поводу в церковь, и сама собиралась непременно пойти. Актёр, игравший убийцу, попросил сфотографироваться со своими «жертвами». Сейчас все фотографируются, а чтобы брали автограф, этого я ни разу не видел. Живая человеческая подпись заменяется электронным фотопродуктом – грустно. Хотя один мужик хвастался автографами малоизвестных актеров из бандитского сериала. Автографы красивые, на последних страницах паспорта. Я говорю: «Ты в курсе, что паспорт недействителен?» В курсе, говорит, но это же актеры N и NN…
Артисты массовки.
Некоторые десятилетиями снимаются в массовке. Один дед вспоминал, как юношей играл пажа, ехал на карете, а лошади понесли, и карета развалилась, и он ушибся и получил не 7 рублей, как обычно, а пять. Кто-то жаждет увидеть себя на экране, кто-то – подзаработать и потусить, а кто-то делает это ради любви к искусству. «Я всегда в роль вживаюсь подолгу, — говорила мне одна бабка. – Ну и что, что покажут мельком и только затылок».
Все заведения, которые мы видим с экрана, обычно – не настоящие. В фойе одного и того же бизнес-центра могут снимать и «банк», и «сауну». Звук в основном записывают на месте, а вот фоновые шумы накладывают в студии; речь записывается в тишине на площадке. Для этого есть не только микрофончики, которые прячутся под одеждой, но и «бум» — микрофон, «одетый» в мех, на длинной палке (чтобы звукооператор не попадал в кадр).
Байки с площадки
«…А вот однажды контуженный силовик прямо в армейской форме убежал со съёмок военного фильма через окно автобуса. …А в другой раз сняли отличный кадр с первого дубля, а потом переснимали его 36 раз, потому что на заднем плане за колонну кто-то воткнул пластиковый стаканчик. И актёр сжёг руку, таская факел туда-сюда. …А две девушки ездили в отпуск в Индию и заодно снялись в массовке в Болливуде. …А на съёмках бара режиссер захотел видеть геев. Выбрали из массовки двоих ребят посмазливей и посадили вместе за столик. Говорят, делать ничего порочного не пришлось, но по их внешности и так всё было понятно. Многие же ходят сейчас в женских джинсах. …А одного мужика менты увезли в отделение, потому что накануне видели его лицо во весь экран в бандитском сериале. …А двоих других задержали прямо на съемках, когда они пошли в магазин в полицейской форме, и туда же заглянули настоящие полицейские…» На площадке можно услышать много таких историй.
Сам я видел, как Каспер Ван Дин из голливудской картины «Звёздный десант» на съемках подошёл к нашим актёрам массовки и попросил с ними сфотографироваться. Потому что АМС играли императора и императрицу на Дворцовой площади, а Ван Дин там гулял. Сталкивался с Федором Бондарчуком, Павлом Прилучным, Верой Брежневой, Александром Половцевым, Андреем Носковым и другими «звездами». В Питере работают несколько киностудий, плюс снимаются некоторые московские и зарубежные проекты.
Однажды мы сами подбирали себе костюмы, когда пришли на «Ленфильм», а костюмеров не было. Нам было известно только, что костюмы должны быть XIX века. На вешалках были этикетки: «фраки XIX века», «фрачные рубашки» и т. п., а то мы бы и кафтаны надеть могли. Большая костюмерная на «Ленфильме», только бардак там жуткий.
А если наклеивают усы (их делают не то из бизона, не то из зубра), то улыбаться нельзя: отклеятся. А есть и вообще страшно.
Играю солдафонов
— Кто умеет маршировать – встаньте слева, — командует бригадир. И находятся те, кто признался, умеем, мол. Вот и едем мы дубль за дублем в кузове «полуторки» по усыпанному пенопластовым снегом мосту, а навстречу нам, каждый раз неожиданно, появляется марширующая колонна. А смеяться нельзя: на войну едем. Пробки из-за нас такие, что о них в новостях говорят. А как выдали нам солдатскую форму, так и командовать начали: то погрузи, тут не стой… Зато и общаться стали «солдатики» меж собой: форма объединяет всё же. С тех пор я — за школьную форму.
Благодаря своему солдафонскому типажу я сыграл столько ментов, что уже звания можно считать. Это потому, что обычно костюмеры на погоны не смотрят, а смотрят только на размеры. Самое старшее было у меня – подполковник. Это притом, что единственным не-офицером в тот раз был младший сержант – дородный дядька под пятьдесят. Вообще, все, кого я видел сначала по ТВ, а потом – лично, казались субтильнее: экран увеличивает.
Благодаря съёмкам я попал на фуршет в честь 120-летия первого кинопоказа в России: сеанс был на месте нынешнего «Ленфильма», в деревянном театре «Аквариум». На «Ленфильме» и был фуршет. У каждого актера в одежде была какая-то яркая деталь, чтобы его в смокинге не спутали, например, с охранником. А продюсеры одеваются предельно незаметно, в том числе и на площадке – чтобы лучше за всем наблюдать.
Раз иду на съемки, захожу в арку, с другой стороны туда же вбегает мужик в кожанке, оглушительно стреляет из пистолета (из дула вылетает пламя) и сам падает, сраженный выстрелами. Понимаю: я на месте.
Когда по сюжету в тело попадает пуля и кровь во все стороны, — это называется «посадка»: там на самом деле закладывается заряд, который взрывается от пульта, разрывая рубашку – ничего страшного, но рукой лучше не трогать.
Про «ляпы»
Есть люди, которые целенаправленно смотрят кино в поисках «ляпов». Мне приходилось наблюдать «киноляпы» живьём — например, пластмассовые пуговицы на шинели офицера 1941-го года, или надпись «Петербургъ – Таллинъ» на вагоне «из 1918-го». Вокзал снимали в музее паровозов, для этого раскочегаривали паровоз, который таскал вагоны вдоль перрона туда-сюда много дублей, каждый раз при старте и торможении он извергал такие чудовищные клубы пара и свист, что мы поняли, почему от первых поездов разбегались крестьяне. Мы тоже разбегались. С чайного столика паром сметало всё – хорошо хоть, пар холодный. А подкрашенные снаружи вагоны находятся изнутри в таком состоянии, что боишься провалиться сквозь пол – более всего они похожи на давно заброшенные сараи.
На «Ленфильме».
Про проблемы массовки
В массовке много постоянных людей, поэтому на каждых съемках встречается кто-то знакомый. Я не снимался в фильме про Гитлера в позапрошлом году, но на других проектах часто встречал парней, стриженных под солдат вермахта – понятно было, откуда. Съёмки этого фильма потом задержали на много месяцев из-за того, что его бойкотировала массовка: говорят, к АМС было неуважительное отношение. А без массовки ни один фильм не снять, тем более военный.
Не такие это легкие деньги, на самом деле. Хотя бы потому, что большая часть съемок происходит на улице, а наш климат не способствует приятным прогулкам. Один мужик жаловался, что обморозил ногу, когда в кирзачах без портянок весь день таскал по Дворцовой площади дирижабль. А будь я девчонкой, — вообще не снимался бы: вечно они то в летних, то в бальных платьях, под которые три свитера не наденешь. В другой раз мы целый день нарезали круги вокруг памятника Кирову – изображали пробежку, а дублей было штук 30. Или я должен был таскать козлы, потом ставить их, хватать доски и тащить теперь уже доски, играя рабочего, а между дублями всё возвращать на место. Или стоять в душном зале, некоторые падали без сознания…
О традициях
В первый съёмочный день по традиции разбивают тарелку, исписанную именами и рисунками. А ещё есть традиция праздновать сотый и двухсотый кадры. Фильм состоит из сцен, а они в свою очередь – из кадров: это, например съемка с одной стороны, а потом – с другой, или – крупный, общий или средний планы. Эту информацию и пишут на полосатой хлопушке – номер сцены, кадра, дубля, серии, дату… Чтобы монтажёр знал, к чему относится тот или иной кусок, в начале каждого кадра сначала показывают хлопушку. А хлопать не обязательно.
Я снимался в кино в эпизоде –
С комсомольским значком на рубашке,
Нам вручали зачётные книжки
С золотистым советским гербом.
Мы смеялись и что-то читали
Из оборванных жёлтых тетрадей
По марксизму и по атеизму,
Притворяясь, что это стихи.
Мне досталась тетрадь мемуаров
Урождённой в еврейском поселке
В год кончины царя Александра
Неизвестной, писавшей пером.
Я читал мемуары девчонкам,
Удивительным в простеньких платьях,
Замечательно преображённым
В пёстрых платьях суровой поры.
А двоих мужиков, что играли
Профессуру в очках и с усами,
Выдавал взгляд испуганный, жалкий,
И нисколько не верилось им.
Текст: Дмитрий Бобылев.
Поделись новостью в социальных сетях
