Две недели назад ЛИУ-23, лечебно-исправительное учреждение в поселке Сосьва, посетили члены Общественной наблюдательной комиссии Свердловской области Дмитрий Халяпин и Андрей Клейменов, то есть я.
Тогда стало известно, что осужденный Константин Ч. уже 14 дней держит голодовку в штрафном изояляторе колонии – он решил голодать, чтобы обратить внимание сотрудников Уральской прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях на наложенное на него администрацией взыскание. По его мнению, наложенное незаконно, сообщил мне адвокат осужденного.
Если я работаю журналистом, то Дмитрий Анатольевич – клинический психолог, оказывающий консультации инвалидам вследствие психических расстройств (шизофрения, расстройства аутистического спектра) и членам их семей, лицам, содержащимся в местах принудительного содержания и их родственникам. А еще – член Общественного совета при ФКУ «Государственное бюро по медико-социальной экспертизе по Свердловской области».До свердловской ОНК четвертого созыва он проводил общественное наблюдение за психинтернатами.
В составе действующей Общественной наблюдательной комиссии Дмитрий Халяпин, очень вероятно, сфокусируется на проверках лечебно-исправительных учреждений. В частности, это ИК-2, ЛИУ-51, что под Нижним Тагилом, ивдельское ЛИУ-58 и сосьвинское ЛИУ-23.
На территории колонии действует две больницы. Это «туберкулезка», где отбывают наказание и лечатся осужденные, больные туберкулезом. Многие из них зачастую еще и ВИЧ-положительные. Там, вообще, зачастую к ВИЧ-инфекции и «чахотке» еще и гепатит прилагается – полный «букет».
Помимо межобластной туберкулезной больницы при ЛИУ-23 действует еще общесоматическая больница. Сюда везут заболевших или травмированных осужденных из многих колоний севера Свердловской области. Больницы относятся к медико-санитарной части №66 и, по большому счету, не подчиняются администрации колонии.
Нахождение на территории Сосьвы туберкулезной тюремной больницы нанесло свой отпечаток на жизнь поселка. Здесь стабильно высокий, один из наивысших в Северном округе, процент больных туберкулезом на душу населения. Большую часть их них составляют осужденные, которые освободившись, остаются в Сосьве, что бывает. Или сотрудники, которые сталкиваясь по долгу службы с больными осужденными, сами рискуют заболеть.
Фото: пресс-служба ГУФСИН
В зоне
В колонии общественных наблюдателей сопровождает заместитель начальник учреждения Дмитрий Дуденков. «Замполит», представил его начальник колоний Андрей Гаус.
Дмитрий Юрьевич ведет ОНКшников в общесоматическую больницу – Дмитрий Анатольевич захотел посмотреть на больницу, «чтобы понять, что у них есть» и рассказывает, что лимит наполнения колонии 696 человек. Это почти в 2 раза больше, чем было пару лет назад, когда еще в Сосьве действовала 15-я колония. Территорию ЛИУ-23 и ИК-15 раньше разделял деревянный забор. ИК-15 ликвидировали с год тому назад, забор сломали и 23-я приросла территорией вдвое.
Теперь у руководства учреждения хлопоты. У ЛИУ-23 внезапно оказалось два ШИЗО, два штаба и два храма.
– Хотя, какие это проблемы. Помещения приспособим, пустыми стоять не будут, – проходим мимо пустого здания школы, которая действовала в ИК-23. – Сейчас вот у нас два храма. Нам, вообще-то, два храма не нужно, но в епархии просили, чтобы мы его не запускали – иногда там службы, – Дмитрий Дуденков говорит, что в сосьвинкой колонии есть прихожане, а есть и «прохожане». – Как и на воле, наверное. Здесь место лишения свободы, многие – больные люди. Начинают задумываться, как говорил наш настоятель…Перелимита нет.
– Стабильно в колонии содержится четыреста с лишним осужденных. Если надо будет принять дополнительный контингент, то мы его примем. Сейчас контингента в больнице будет несколько больше обычного. Скоро ожидается комиссия медико-социальной экспертизы, присваивающая или подтверждающая инвалидность. Всех, кто претендует на получение степени, к нам этапируют, – поясняет Дуденков.
Территория общесоматической больницы ограждена забором. Замполит говорит, что это сделано для того, чтобы максимально ограничить контакты обычных больных с туберкулезными.
Все по фен-шую
В день визита ОНКашников в последнюю действующую сосьвинскую зону (третье местная колония – ИК-18 – законсервирована) оба главных врача уехали на учебу и общественных наблюдателей на правах хозяина больницы встречает начальник хирургического отделения Владимир Шабуров. Он был в поселке, но его вызвонил начальник Андрей Гаус.
Владимир Николаевич – местный, живет в Сосьве. Работает врачом-хирургом в «Медико-санитарной части №66». Является членом Всероссийской политической партии «Единая Россия». Более того, врач не чужд политики – в 2014 году он выиграл дополнительные выборы в Думу Сосьвинского городского округа по одномандатному избирательному округу.
Владимир Николаевич признается, что работает в колонийской больничке «тыщу, нет, две тыщи лет».
– У нас тут все по фэн-шую, – говорит хирург. – Есть все.
– И рентген? – спрашивает Халяпин.
– Конечно, – даже как-то обижается Шабуров.
– А томограф, у вас есть томограф?
– Нет, томографа, конечно, нет, – разводит руками Шабуров.
Больница расположена в старом двухэтажном деревянном здании. Замполит говорит, что большинство построек в колонии родом из семидесятых годов прошлого века.
У забора – относительно новая с виду беседка. Под ней смолят несколько молодых людей в робах.
– Место для курения, – говорит Дмитрий Дуденков.
– А туберкулезные разве курят?
– Еще как курят. Как паровозы дымят. Почки, глядишь, скоро отвалятся, а все туда же…
В процедурной медсестру от пациента отделяет решетка: «Режим», пожимает плечами Шабуров. «Кладете руку вот сюда, на подлокотник, и вас уколят. Все сильнодействующие препараты, хранятся, конечно, соответствующим образом».
– Вот операционный блок. Делаем внутриполостные операции. И при черепно-мозговых оперируем. Раньше таких пострадавших было больше. Но раньше вокруг рос лес и колонии активно занимались его заготовкой. Часто привозили тех, кого падающим стволом завалило, – вспоминает хирург. – Сейчас таких все меньше…
Шабуров говорит, что обязанности санитаров исполняют осужденные. Каждый оформлен по трудовому договору и получает за работу деньги.
Фото: сайт Правозащитники-Урал.ру
Больница
Идем по палатам. Жалоб нет. Процентов 80 претендуют, по их словам, на получение группы инвалидности и прибыли на освидетельствование. Молодой осужденный, которого этапировали из краснотурьинской «тройки», рассказывает, как он несколько раз падал на лесенках в больнице. Не мог передвигаться толком несколько дней, пока ему не выдали коляску: «А что так долго? Есть же коляски», – удивляется Дмитрий Дуденков.
– Рассеянный склероз? – уточняет Дмитрий Халяпин.
– Подозревают, что да, – говорит осужденный.
– К нам на комиссию приезжают специалисты из Серова. Многие прибывают для освидетельствования, – рассказывает Шабуров. И объясняет это тем, что на получение инвалидности людей толкает… зона.
– На воле многие из них просто на комиссию бы не пришли. Это же время и идти надо. Хотя можно, – и Шабуров делает характерный рубящий жест ладонью в области шеи. Потом закатывает рукав и согнув локоть делает не менее характерный жест. – У нас тут немного, мягко говоря, людей благополучных. Все по фэн-шую, как говорится…
– Есть сейчас в палатах те, кто прибыл на комиссию?
– Есть.
– Позовите, пожалуйста, я готов с ним поговорить, как член Общественного совета при МСЭ…
Осужденный прибыл в ЛИУ из ИК-3. Одна нога короче другой. Застарелый перелом. Ходит в тюремном халате темного цвета мышиного оттенка. При ходьбе опирается на трость. Рассказывает, что травму получил при задержании, когда от правоохранителей по кустам убегал. Осужденный признает, что прибыл в ЛИУ-23, поскольку надеется на получение инвалидности.
Халяпин общается с осужденным, а потом говорит, что инвалидности ему не дадут: «Там несколько факторов. Инвалидность – это не медицинский показатель, позвольте так выразиться. Инвалидность – это социальный показатель. У человека из-за диагноза должны быть нарушены социальные связи, затруднена, например, коммуникация. А он просто хромает».
«Туберкулезка»
В туберкулезной части зоны – отрядная система. Здесь живут выздоравливающие, те, у кого врачи смогли погасить очаг. Есть комната для приема пищи, в которой стоит холодильник. Недалеко – комната отдыха. Там большой телевизор. По отряду разгуливает котенок месяца полтора от роду. В сосьвинской зоне, вообще, много кошек. За один визит четырех разных насчитал.
В комнатах живут по несколько человек. В большинстве комнат идет ремонт. Силами самих осужденных, конечно.
Жалоб нет, но когда начинаешь задавать наводящие вопросы, выясняется, что жалобы все-таки есть. Большая часть их сводится к тому, что не дают протекторов. Жалоб на неполучение препаратов по основным заболеваниям – ВИЧ, туберкулезу – не было. Но вот на отсутствие протекторов и витаминов осужденные жалуются.
– Нам говорят, заказывайте с воли. Если врач согласует, то получите. Ну это подходит тем, у кого на воле кто-то есть. А у меня вот, например, никого нет. Вообще. И денег нет. Пенсию по возрасту я еще не получаю. Я родился в Кушве, но дома у меня нет, – говорит один осужденный.
У него эта седьмая ходка.
Еще несколько жалоб – на невозможность попасть за забор. Даже не на волю, а в ту же тюремную больничку. Где лечат общие заболевания.
На туберкулезной стороне колонии вышла из строя бормашина. И здесь нельзя вылечить зубы. Можно только их вырвать.
– Говорят, что везите машину, все вылечим, – рассказывает другой осужденный. – А в больницу, где принимает стоматолог, мы попасть не можем. Пока туберкулез не вылечим.
Поделись новостью в социальных сетях
