Федеральный судья Николай Хабаров, заместитель председателя Серовского районного суда, который намедни отправил под домашний арест Станислава Исупова, фигуранта уголовного дела о мошенничестве при выделении земельных участков, в интервью «Глобусу» рассказал о мотивах, которые подтолкнули его избрать достаточно «нетрадиционную» для Серова меру пресечения.
Федеральный судья Николай Хабаров. Фото: Андрей Клейменов, газета «Глобус».
Николай Владимирович начал интервью с общей картины.
— Мера пресечения избирается на досудебной стадии и ограничение прав граждан, которая должна способствовать расследованию уголовных дел. Это — основное предназначение меры пресечения. Это — не мера наказания, которая определяется судом в результате рассмотрения уголовного дела по существу. Мера пресечения избирается, когда еще не ясно, чем закончится рассмотрение дела, поэтому, на мой взгляд, необходимо руководствоваться принципом: «Не навреди». Как органам следствия, а лицо может препятствовать расследованию и скрыться, так и лицу, которое у нас считается невиновным до вступления приговора в законную силу и подвергается суровым мерам вплоть до изоляции от общества в следственном изоляторе.
Самые популярные меры пресечения, которые были популярны и раньше, остались популярными и сейчас, это — подписка о невыезде и арест. Грубо говоря, можно сказать, что следствие других мер пресечения и не знает. Но мы живем в 21 веке и, по моему, не нужно забывать и о гуманизации, здравом смысле.
Есть и иные меры пресечения. Например, залог. И домашний арест.
Эти меры пресечения Серовским районным судом применялись. Достаточно редко, потому что, на мой взгляд, все относительно новое внедряется с трудом, появляются вопросы: как все это новое будет работать на практике? Но применять их — залог и домашний арест — нужно, по моему.
Не всегда нужно брать человека под стражу, если цели правосудия будут достигнуты и тогда, когда человек остается на свободе.
Избранием меры пресечения закон регламентирует двумя статьями УПК РФ. Это статьи 97 и 99. Согласно статьи 97 УПК РФ, для того, чтобы избрать меру пресечения, необходимо установить ряд моментов. В частности, то, что лицо, может скрыться от органов следствия. Например, человек не имеет постоянного места жительства, может уехать за границу… Это — первый важный момент.
Второй — лицо может продолжить заниматься преступной деятельностью, то есть лицо является социально опасным. Примеры: активный наркозависимый; лицо, которое совершает множество преступлений.
Третий момент — лицо, в отношении которого необходимо избрать меру пресечения, может угрожать свидетелям или иным иным путем препятствовать установлению истины по делу.
Наличие одного из этих условий обязательно для избрания меры пресечения.
Статья 99-я УПК РФ говорит, что наряду с этими тремя основными условиями необходимо учитывать и конкретные обстоятельства дела. Первое — это тяжесть предъявленного обвинения, то есть, между кражей и убийством есть разница. Как и между изнасилованием и оскорблением. Также необходимо учитывать личность лица, в отношении которого этот вопрос решается: возраст, семейное положение, наличие социальных связей, состояние здоровья и так далее.
Что касается данного гражданина… Согласно тому ходатайству, что было представлено суду, он обвиняется в совершении двух преступлений, предусмотренных статьей 159 частью 4-й УК РФ.
Наказание за данное преступление предусмотрено на срок до 10 лет лишения свободы, то есть это преступление является тяжким. В то же время, согласно представленному обвинению, гражданин обвиняется (пока) только в том, что он нашел инвалидов, которые не нуждались в этих земельных участках, и оформил на них аренду. И точка.
Согласно УК РФ, данное преступление совершено в сфере экономики, а именно, направлено против собственности, то есть не является каким-либо насильственным преступлением.
Это то, что относится к тяжести и к существу предъявленного обвинения, социальной опасности совершенного деяния. Каких — либо данных о том, что данные деяния были связаны с какими-либо коррупциогенными факторами, в том ходатайстве, которое было представлено суду — не имеется.
Из тем моментов, которые указал следователь, мотивируя, почему данное лицо нужно заключать под стражу… Например, что человек может скрыться от следствия. Об этом не говорил никто, об этом нет ни слова в самом ходатайстве. Нет ни одного слова, что он может продолжить заниматься преступной деятельностью. Не приведены доводы, что он может угрожать свидетелям. Были доводы о том, что гражданин иным путем может может мешать производству по уголовному делу. В частности, что он может путем убеждения убедить тех лиц, чтобы они изменили свои пояснения, показания.
В судебном заседании данные факты были установлены: до возбуждения уголовного дела, до того, как было инициировано уголовное преследование, Исупов встретился с одним из тех лиц, с которыми он договаривался по поводу оформления документов. В рамках уголовного дела воздействия на свидетелей не было.
Впоследствии это лицо было допрошено и обо всем органам следствия сообщило.
Также необходимо учитывать личность Исупова. Что было установлено в судебном заседании… Гражданин 1985 года рождения, ранее он не судим, никогда с органами уголовной юстиции дела не имел, к административной ответственности не привлекался, имеет постоянное место жительства в городе Серове, проживает по месту регистрации, женат, имеется ребенок в возрасте 5 месяцев. У фигуранта имеется заболевание опорно-двигательного аппарата.
С учетом обстоятельств обвинения, а я повторюсь, что обвиняется он в совершении преступления в сфере экономики, преступления против собственности, судом было принято решение об избрании меры пресечения «домашний арест». А в заключении этого лица под стражу — отказано.
Домашний арест представляет собой вторую по тяжести меру пресечения, она также связана с изоляцией от общества, ему запрещено общаться со свидетелями по делу, пользоваться связью, покидать квартиру… Вы писали об этом.
Домашний арест — та же изоляция от общества, но без изъятия фигуранта из той микросреды, в которой он живет дома. По факту, Исупов может общаться только со своей женой и пятимесячным ребенком.
Исполнять домашний арест должны органы уголовно-исполнительной инспекции по месту жительства. Конечно, встанет закономерный вопрос, хотя это не компетенция суда: как это можно исполнять в реалиях? Существует определенная нормативная база, которая
все это регулирует. В частности, есть постановление правительства, которое регулирует использование различных технических средств при домашнем аресте. Помимо использования браслетов, которые могут надеваться на это лицо, могут использоваться приборы GPS-навигации. Это же постанолвение правительства регламентирует возможность установления в квартире, где содержится находящийся под домашним арестом, средств аудиовидеофиксации. Нормативная база действует с 2013 года.
— А если жена против?
— Для установки необходимо согласие других проживающих в квартире лиц. Это, возможно, может стать одним из оснований для изменения меры пресечения на более тяжкую. Есть специальные рекомендации уголовно-исполнительной инспекции, как за этим лицом можно наблюдать. К сожалению, некоторые говорят, что это невозможно исполнять. Но эти документы действуют уже два года. В прошлом году Серовским райсудом дважды избиралась мера пресечения, связанная с домашним арестом. Первое лицо обвинялось в хулиганстве. Осужден. Он допускал определенные нарушения. Ко времени судебного заседания его жена, извиняюсь, из дома выгнала. Он переехал в другое место, когда мы уже дело рассматривали. Гражданину назначены исправительные работы.
Второе лицо на момент избрания домашнего ареста обвинялось в хранении наркотиков, а на момент судебного разбирательства — в сбыте. При этом, никаких эксцессов с ним не было. В итоге ему было определено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 10 лет. Он был взят под стражу в зале суда.
Конечно, у сотрудников уголовно-исполнительной инспекции вызывает недовольство тот факт, что им придется добросовестно исполнять свои должностные обязанности.
При наличии добросовестного исполнения своих обязанностей, при той нормативной базе, что есть сейчас, решение суда о домашнем аресте фигуранта, я считаю, исполнимо. Да, сложно, да, тяжело… Но тогда, простите, самое простое — заключить всех за решетку…
Стража — не панацея от всего. На данной стадии суд не оценивает обоснованность обвинений.
— Проблемы уголовно-исполнительной инспекции — это не проблемы суда?
— Нет, мы все равно должны это учитывать. Мы не живем в вакууме, но есть проблемы и у СИЗО. Свои проблемы есть и у подписки о невыезде, и у залога. 500 тысяч залога потом возвращали. Или черные риэлторы, которые завладели пятью квартирами в Серове — у лиц, злоупотребляющих спиртным. В итоге я им определил по шесть с половиной лет лишения свободы каждому (плюс-минус месяц). Выяснилось, что они в момент следствия разговаривали со свидетелями. Прокурор просил заключить их под стражу, я избрал им меру пресечения «залог» и предупредил. Мы рассмотрели дело и 500 тысяч рублей были каждому возвращены.
Эти меры пресечения — работают, не надо их бояться.
— Фролов?
— … Хотя я дважды избирал залог. В том числе, по уголовному делу об убийстве. Люди ходили на заседания, эксцессов не было.
— Прокуратура обжаловала решение о домашнем аресте Исупова…
— Да, в настоящее время решение суда обжаловано Серовским городским прокурором. Внесено апелляционное представление. По закону мы должны представить сторонам копии апелляционного постановления, чтобы они могли принести свои возражения. И уже буквально в пятницу материалы поступят в Свердловский областной суд. Какое решение примет областной суд, сказать вам заранее никто не может. Есть принцип состязательности сторон, суд принимает решение на основе тех материалов, которые есть в деле. Областной суд может согласиться со мной, может не согласиться и, вообще, самостоятельно принять решение о заключении фигуранта под стражу.
Мера пресечения в виде домашнего ареста избирается на два месяца. В дальнейшем она продляется при наличии оснований.
В любой момент, если органы следствия представят документы о нарушениях или о них узнает уголовно-исполнительная инспекция, мера пресечения может быть изменена на более тяжкую. По факту — заключение под стражу. Но… Все должно подтверждаться какими-либо доказательствами. Слухи, предположения не могут быть положены в основу судебного решения.
Я считаю, что мои мотивы верны — достаточно изоляции в условиях домашнего ареста. Возможно, оно не всем нравится. Мы дважды садились принимать решение — 17 февраля, затем 18-го. Мы отложили заседание, чтобы стороны представили хоть какие-то необходимые документы. В частности, защитник предоставил свидетельство о рождении детей. Прокурор — постановление о возбуждении уголовного дела.
Возможность предоставить человеку, который задержан и находится в более слабом положении, чем прокурор, надежду на то, что суд будет разбираться, а не просто воспринимать исключительно доводы следствия — это важно. Человек этим воспользовался. Адвокатом Михалевым были представлены характеристики, в частности; сведения из военного комиссариата, что лицо страдает заболеванием.
— Есть информация, что после задержания с «Айфона» Исупова была удалена информация. Вероятно, кто-то воспользовался удаленным доступом…
— Такой факт имел место. Но в тот момент доказательств того, что именно фигурант предпринял меры к данному инциденту, органы следствия не представили. В этот момент он находился в камере под стражей, в ИВС. Каким образом это произошло, я сказать не могу. Не секрет, не знаю, стоит об этом говорить в печати или нет, но лица, которые содержатся под стражей, зачастую имеют доступ к телефонной связи и интернету. В ИВС, СИЗО они не в вакууме находятся…
Но я же не могу решать за начальника СИЗО.
— Что смущает: три женщины арестованы, а мужчина находится под домашним арестом?..
— Все индивидуально. Если будет достаточно данных предполагать, что эта женщина завтра уедет на Мальорку, то ее арестуют. Деваться некуда. Я много арестовывал женщин. Бывают такие женщины, что они поопаснее многих мужчин… Я не могу говорить за других. Суд принял решение исходя из конкретных материалов. Все вопросы разные, дела индивидуальные. Те решения я не смотрел. Коллеги — опытные. Там, возможно, были более серьезные доводы для взятия под стражу.
— Я должен задать вопрос: вы земельный участок не получали в рамках всего этого «земельного скандала»? По улице Правды?
— Конкретно в ходе этой истории я участок не получал.
— Есть у нас инсайдерская информация, что вам с женой был выделен участок земли по улице Правды. Прокомментируйте, пожалуйста.
— В соответствии с законом Свердловской области, регулирующим земельные отношения в регионе, действовала программа поддержки молодых семей. Всем лицам до 35 лет, состоящим в браке, можно было встать в очередь в общем порядке и получить земельный участок. На сайте администрации СГО это списки должны быть. Под номером 52 стояли я и моя супруга. В 2012 году был мне выделен этот земельный участок в поселке Металлург. К сожалению, был он выделен на болоте. В центре участка стояла ЛЭП — судья показывает сложенными в домик руками как выглядела опора линии электропередач. — Участок был с видом на кладбище. Замечательный вид. Болотина и посредине — ЛЭП. Люди сказали, Николай Владимирович, то что вам выделили, это не пригодно, вообще, ничего. Здесь вам строиться нельзя, здесь проходит ЛЭП и вы должны обеспечить проход для электриков. Еле нашел «Горсеть», не знаю, как они правильно называются. Там мне сказали, что если вы хотите переносить, вы и переносите — за свой счет. В итоге, участок я продал (с восьмого раза) и вложил деньги в ремонт своей квартиры.
К сожалению, мы живем не в вакууме. Я, как житель Серова, взаимодействую с администрацией, больницей, отделом полиции и нашими коммунальными службами. Так можно меня обвинить, например, что я получил материнский капитал, который мы с женой пустили на оплату ипотеки, которую я взял на 20 лет.
Я не жалуюсь.
— Было ли на вас оказано давление при принятии решения по избранию меры пресечения Исупову?
— Никакого давления на меня не оказывалось. Те мотивы, которые я вам привел, они же очевидны. Они будут проверены областным судом. На меня, наверное, большее давление оказывало общественное мнение. Я когда ушел на решение, внимательно ознакомился со всей базой. И принял решение, которое принял.
— Мы живем в одном городе. И слышим слухи, которые по городу распространяются. Например, один из них гласит, что вы являетесь одноклассником сотрудницы земельного отдела КУМИ Филипповой?
— К этому делу земельный комитет отношения не имеет. Да, я учился в школе УРЦ «Лицей», который закончил с серебряной медалью, потом я учился в УрГА, который закончил с красным дипломом, а затем работал в органах прокуратуры. И в восьмом, девятом и, если я не ошибаюсь, десятом классе я учился с Филипповой Татьяной.
Но среди тех, с кем я учился, есть и сотрудники полиции и, к сожалению, дважды осужденные лица. Есть среди тех, с кем я учился и музыкальные работники, врачей, к сожалению, нет. Мы не только родителей, но и одноклассников выбирать не можем. В данном случае, каких — либо данных, что это имеет отношение к рассматриваемому делу — нет. Это просто не отвечает принципам относительности. Судья не может жить вне общества…
— Вы не жалеете о принятом решении?
— Нет. Я считаю, что оно законно и обосновано. Человек должен знать, что его доводы будут услышаны судом. В ИВС и в СИЗО сидят не осужденные люди. Пока нет решения суда, их вина не доказана.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ!
— Избрал бы я меру пресечения, связанную с заключением под стражу. Говорили бы, что суд подписывает все, что принесут. Что нет ни одного оправдательного приговора. Хотя в прошлом году их было два. Один — отменен, кстати. Мой. Суд обвиняют в обвинительном уклоне и говорят, что мы всех берем под стражу. Но это же надо разбираться.
«Глобус» вернется к «земельному скандалу» в ближайших номерах газеты.
Поделись новостью в социальных сетях
