Как закон велит бойцу,

Смерть встречай лицом к лицу,

И хотя бы плюнь ей в морду,

Если всё пришло к концу…

Ну-ка, что за перемена?

То не шутки – бой идёт.

Встал один и бьёт с колена

Из винтовки в самолёт.

Трёхлинейная винтовка

На брезентовом ремне,

Да патроны с той головкой,

Что страшна стальной броне.

Бой неравный, бой короткий,

Самолёт чужой, с крестом,

Покачнулся, точно лодка,

Зачерпнувшая бортом.

Накренясь, пошёл по кругу,

Кувыркается над лугом, —

Не задерживай – давай,

В землю штопором въезжай!

Сам стрелок глядит с испугом:

Что наделал невзначай.

Скоростной, военный, чёрный,

Современный, двухмоторный —

Самолёт – стальная снасть —

Ухнул в землю, завывая,

Шар земной пробить желая

И в Америку попасть,

– Не пробил, старался слабо.

– Видно, место прогадал.

– Кто стрелял? – звонят из штаба, —

Кто стрелял, куда попал?

Адъютанты землю роют,

Дышит в трубку генерал.

– Разыскать тотчас героя,

Кто стрелял?

А кто стрелял?

Кто не спрятался в окопчик,

Поминая всех родных,

Кто он – свой среди своих —

Не зенитчик и не лётчик,

А герой – не хуже их?

Вот он сам стоит с винтовкой,

Вот поздравили его.

И как будто всем неловко —

Неизвестно отчего.

Виноваты, что ль, отчасти?

И сказал сержант спроста:

– Вот что значит парню счастье,

Глядь – и орден, как с куста!

Не промедливши с ответом,

Парень сдачу подаёт:

– Не горюй, у немца этот —

Не последний самолёт…

С этой шуткой-поговоркой,

Облетевшей батальон,

Перешёл в герои Тёркин, —

Это был, понятно, он.

А как ее не обсуждать!
Два года длится разбирательство с угоном самолета АН-2. Картинки похожие.