В пятницу, 24 февраля, «Глобус» отправился на премьеру спектакля «Смерть Тарелкина» в Серовский театр драмы. Совершенно необычная театральная работа — результат совместного творчества московского режиссера Павла Зобнина и профессионалов театра.
Такого качественного триллера, исполненного чернейшим юмором, умопомрачительными декорациями, безысходностью и неподдельным страхом не было достаточно давно. Этим и примечательна новая работа, о которой спешим рассказать вам.
Декорации повергают в благоговейный шок и с первых секунд кажется, что что-то пошло не так. Зрительское пространство заволок белесый туман, а сцену оплели стимпанковские водопроводные трубы, словно ловушки гигантской паучихи. Поверх двух вводов, судя по всему, питающих то ли теплом то ли водой некое жилое сооружение, установлен китчевый гроб из старого выщербленного дерева. «Бедно жил и бедно умер его» обладатель. Завершает мрачную, но эстетически притягательную композицию, петля, затянутая на верхнем ярусе черных, вечно сочащихся, промозглых труб.
В зале аншлаг, вперед…
Дмитрий Плохов, спектакль «Смерть Тарелкина». Фото: Алексей Пасынков, «Глобус»
Пред зрителем предстает блистательный Дмитрий Плохов в роли Тарелкина. Маленького, нет, именно мелкого чиновника, по личности и даже по телу которого с остервенением и садистским удовольствием со свойственным русским размахом проехалась «Система». Его заела нужда, истерзали кредиторы, больше похожие на дворовых гопников и по сути являющимися таковыми. Но проблеск надежды на иной финал у раздавленного человечка все же остается, он решает умереть так, как не умирал никто. Жертва социальных реалий на деле оказывается редкостным мерзавцем, готовым инсценировать собственную смерть.
Фото: Алексей Пасынков, «Глобус»
На сцене возникает Мавруша (Александра Незлученко), замотанная в поношенный тулуп с выбивающимся из-под него платьем, похожим на тряпье. Ее задача убедить всех сомневающихся в безоговорочной кончине Тарелкина. Нанята она за вознаграждение, которое требует в натуральном виде до комичности каждые пять минут. Тот самый гроб, установленный на трубах, туго набит тухлой рыбой, увенчивает которую простая кукла, имитирующая некогда исполненное жизнью тело Тарелкина. В дом засвидетельствовать кончину прибывают уполномоченные лица во главе с высокопоставленным офицером.
Фото: Алексей Пасынков, «Глобус»
Перейдя от полемики, он начинает бодро отбивать ладонями заводной ритм по крышке гроба. Спустя секунду появляются и его подчиненные, такие же комичные и несуразные, как и тот гроб, который стал подобием музыкального инструмента. Эти двое с казачьими шашками под предводительством героя Петра Незлученко носят папахи, а спины увенчивает косплей на полицейский шеврон с надписью «Законъ». Здесь же и Тарелкин, который вроде как и убеждает органы порядка в том что он совершенно иной, можно сказать, случайный человек. При этом, дав волю чувствам, он не удерживается от громогласной, витиеватой и захватывающей дух эпитафии, да такой, что китчевые образы городовых оставляют в покое гроб, чтобы выслушать исполненную пафоса речь, хотя и признают, что человек, которому она адресована, при жизни был гнидой. Зал содрогается от произносимой речи, но ее могущество и образ рассыпаются как хрусталь после указа старшего по званию гроб выволочь прочь, причем подчиненные дважды его роняют.
Прелесть такого подхода — в отсутствии запретных тем, сатиры, выходящей в том числе за рамки морали, за рамки дозволенного и возможно не принимаемого обществом. При этом, действие пропитано изобличением непроходимой глупости, жадности и бюрократии.
Командира городовых Расплюева (Петр Незлученко) Тарелкин-Копылов (Дмитрий Плохов) приглашает отведать, что бог послал, дабы усопший был помянут. Без задней мысли городовой с радостью соглашается, причем оставшееся поручение он обязуется выполнить как можно скоро, чтобы к столу не опоздать. И не опаздывает, отчего Копылов начинает испытывать явное сожаление, ведь Расплюев натурально принимается с остервенением жрать поданное в три горла. Причем последнюю, по-моему, третью по счету пиццу он перед употреблением заливает всем попавшимся под руку, в том числе от чего-то водкой, при этом не придавая этому особого значения.
План начинает рассыпаться, когда Тарелкин-Копылов выясняет, что его вторая личность на деле является отцом энного количества детей, которым необходимо содержание, а сразу вскоре после этого важного известия его навещают те самые дворовые гопники — мелкие уголовники. Они не чураются написать на соседней двери красной аэрозолью каноничное «Тварь» и даже изуродовать аналогичным способом портрет покойного. Так они пришли взыскать долги.
Фото: Алексей Пасынков, «Глобус»
Громилы от закона начинают следствие, после того как Расплюева, за особые «заслуги» перед начальством повышают до следователя, которому поручено распутать клубок Тарелкина-Копылова. Из изысканий следует, что первый и лично похороненный приставами никто иной, как натуральный вурдалак. Все причастные к делу являются в кабинет, где проходит следствие. Например, купец Чванкин (Артур Мафенбайер) с порога ведет себя вызывающе и вместо вразумительных слов получает шквал ударов от приставов (Сергей Каляев, Евгений Вяткин). Вообще, последние здесь обожают пускать в ход резиновые дубинки, но не слово. В итоге избитого до полумертвого состояния купца пихают в холодильник.
Фото: Алексей Пасынков, «Глобус»
Интересным и актуальным в наше время мне показалась эта демонстрация насилия со стороны представителей власти. Когда двое неистово избивают заранее лишенного какой-либо защиты человека, имея шевроны с надписью «Законъ» на спинах, это действительно вызывает очень сильные эмоции.
Кстати, забавно было наблюдать за реакцией на происходящее, которую демонстрировали реальные работники полиции, находящиеся в зале. Столь озадаченное выражение лица, было у одного из действующих сотрудников)…
Следующий за купцом виноторговец Попугайчиков откупается взяткой. Сотенной купюрой. «Состричь бабла» с него решают не только высокопоставленные служащие, но даже клерк за проставление печати. Бизнесмен не отказывает и в знак презрения рассыпает заготовленную мелочь на пол, в то время как клерк с заискивающем «благодарствуйте» пускается собирать деньги.
В полной мере и в красках описана непроходимая тупость, алчность и безжалостность карательной бюрократической машины. Превосходный, бескомпромиссный спектакль.
Поделись новостью в социальных сетях
